Вчера я сломал человеку жизнь.
Я вызвал такси. Я позволяю себя обманывать и считаюсь лояльным клиентом. Машина подъехала быстро. Я сел, глянул на водителя, перекрестился. Не зря. Он поворачивал руль и жал педали, не обращая внимание на ситуацию на дороге. Он был творческий человек, следить за светофорами было скучно. Он воображал себя пианистом, вместо клавиш используя газ и тормоз. Приборная панель покрылась пятнами моей крови. Нос, выбитый на школьной драке, наконец-то встал на место. Навигатор показывал вправо, он ехал влево. Казалось, смыслом его жизни стало игнорировать мягкий женский голос, льющийся из планшета. «Чего эти бабы в дороге понимают?» — в третий раз разворачивался водитель.
На красный разгонялся, на зеленый тормозил, желтый ругал матом. Внешностью походил на Шнурова, но знанием трехэтажного явно не дотягивал. За первые пятнадцать минут, когда мы искали внезапно исчезнувший выезд со двора, он осыпал ругательствами все припаркованные машины. Счетчик крутился быстрее, чем мы ехали. Три раза машина глохла, два раза он выходил спросить дорогу. В легковушке пахло безысходностью, безостановочно крутилась двухминутная запись программы про туризм и рыбалку. Я безбожно опаздывал, но знал, сколько человек в Индии индуисты и каких червей брать на поклев.
Мы приехали, он взял деньги и долго надеялся, что мне будет неловко спросить про сдачу. Оказалось, нет размена. Поехали искать магазин, нашли аптеку. Я купил гематоген, протянул 5000. Поглядеть на купюру собралось все здание. Сдачу тоже собирали скопом, в основном мелочью. Я протянул водителю два пакета, он полчаса пересчитывал, ругался и плакал.
Вечером я, преодолев врожденную мягкотелость и вбитую пансионом вежливость, поставил поездке негативный отзыв. Сегодня утром оказалось, что я сломал ему жизнь.
Он ждал меня у подъезда. Я успел вбежать, и он кричал мне сквозь металл. Из-за моего отзыва его уволили с работы. Его неизлечимо больная жена забрала трех младенцев и ушла. После увольнения банк конфисковал квартиру. Таксопарк забрал машину, в которой они планировали жить. Прибежала его жена. В больничном халате, с детьми на руках, стриженная ежиком. Подъехал на инвалидном кресле его отец. В щель под дверью просунули счет за надгробие для его матери, которая, прочитав мой отзыв, скоропостижно скончалась.
Один за другим спустились соседи. Спасибо прогрессу, вместо вил и факелов они держали немецкие сковородки да финские ножи. Мой внутренний патриот возмутился. Если гибнуть, так от отечественного производителя.
Разверзлись небеса. Распахнулась земная твердь. Спустился ангел, выполз бес. С единственной целью подвергнуть меня остракизму. Следует отметить, в лучших законах политкорректности, ангел был черным, а бес украинцем.
Я вдруг очнулся. Выпал из забытья. Осознал, насколько мир погряз в оценочной зависимости. Подобрал валяющийся рядом айпад. И добавил к трехстраничному отзыву новую строчку. «Возможно, он просто не выспался — написал я — а в жизни потрясающий мужчина, секс-символ маленькой страны, гений, любящий муж, сын и отец. Но поездка была отвратительной».
Оставьте комментарий